Роза.

 Кто-то привёл собаку во двор или она сама забрела. Это была помесь овчарки с дворняжкой. Серого цвета и ростом выше,  чем овчарка. За всё время проживания в нашем дворе она ни разу не гавкнула. Может быть потому, что мы её не держали на привязи. Она у нас свободно разгуливала по двору. Пугая этим соседку татарку. Так как её туалет находился на нашей  территории.  Видно она считала наш двор своим двором, поэтому  часто скандалила с моей матерью. Моя мать всё время молчала, не обращая на это внимания, так как Родина её на Украине, а здесь в  Средней Азии просто в гостях. Не сегодня, завтра всё равно пройдётся  выезжать. Мы эту собаку назвали Розой. Я попросила мать, что бы она в столовой договорилась о пищевых отходах, которыми я бы могла кормить Розу.  Приносила я пищевые отходы каждый день. Аппетит у Розы был отменный. После еды наливала воды ей и  была за неё спокойной. Справившись со своими обязанностями, я  уходила из дома и до вечера проводила время, как мне заблагорассудится. Однажды, это было в жаркий июльский день, когда жара стояла выше 40 градусов,  мне довелось услышать разговор взрослых. Они говорили о бешенстве собак, что по городу развелось много,  и будут выстреливать тех, которые не привиты против бешенства.

- А где будут делать прививки?  Спросила одна женщина вторую.

- Вот тут написано, на ипподроме. Он находился далеко за городом в степи, где-то километров 8 от моего жилья.  Я заволновалась. Что-то  надо делать, - подумала я, - жалко Розу, если её пристрелят. На другой день, рано утром я стала искать тряпку, что бы сделать Розе ошейник, С трудом мне удалось найти тряпку красного цвета. Разорвав её вдоль,  я связала её и обмотала ею шею Розы, получился, как бы ошейник. Я рукой держалась за тряпку и повела Розу на ипподром, через весь город. Она послушно шла рядом со мной, приноравливаясь к моему шагу. Это надо было только видеть, собака огромная, а я чуть, чуть выше её. Утром ещё было, как-то терпимо. К обеду зной стал не выносимым. Нигде ни травинки, ни кустика, ни  дерева, которые бы могли отбрасывать, какую – то тень. Сплошная галька, раскалённая до предела, да строения вот и весь город. Шли мы долго. Добрались до ипподрома во второй половине дня, босиком о гальку поранила ноги, но на это не обращала внимание. Дело было не отложное. Вступив на ипподром босыми ногами,  я ощутила облегчение. Пыль ипподрома по щиколотки была мелкая, как сахарная пудра. После гальки твёрдой, пыль казалась пухом. Ноги не так стали причинять мне боль. Мы дошли,  до какого строения на ипподроме. Там была не большая очередь. Мы подождали немного.  Розе сделали прививку и мне выдали справку, что собака привита. В этот день я её смогла дома только напоить водой. Она осталась голодна.  Уходили, дома никого  не было из взрослых мы вернулись в безлюдное жилище. Двери чуть, чуть приоткрытые без замка. От усталости легла раньше спать. На следующее утро принесла Розе из столовой отходов больше,  чем  приносила раньше. Она голодная съела всё. После этого, как накормив Розу,  пошла к источнику и принесла воды, что бы напоить её. Всё было сделано, Роза сытая, я спокойная за неё, отправилась на речку. Купалась до самого вечера. Домой вернулась уже в сумерках.  Увидев, что у Розы пасть приоткрыта, но  никакой беды не предчувствовала. Дома, как всегда никого не было, легла спать. Утром на следующий день, проснулась, решила посмотреть, что это у Розы была приоткрыта пасть, с чего бы это. Увидела, что пасть её ещё больше открылась и  не закрывалась.  Я догадалась, что ей кто-то подбросил иголку вместе с хлебом. Она где-то у неё застряла. От еды она отказывалась, ни ела, ни пила. Уже не было надобности ходить за пищевыми отходами.   Роза просто угасала на глазах. В последний день перед смертью она подошла ко мне и пристально стала смотреть мне в глаза. Слёзы катились из её глаз. Она, как видно,  прощалась со мной. Наутро,  её не  стало. До сих пор не могу себе простить, что не смогла её спасти. А ведь это было в моих силах. Ну, что ж, в то время была не догадливая. Надо было её отвести к ветврачу. А я хоть убей, этого не знала. Век живи, век учись, а дураком помрёшь. Мёртвой Розы на другой день во дворе не стало. Хотелось мне её похоронить, но кто-то видно опередил меня. Её предсмертный пристальный взгляд запомнила на всю жизнь, это был взгляд человека умоляющий о помощи. По моему животные, как и люди должны иметь право на жизнь.