Уже война закончилась. Торжественно отпраздновали победу. Кто радовался, кто плакал. Но страсти улеглись и надо было подымать из руин города и сёла. Голод захлестнул всю Среднюю Азию. Несмотря ни на что, мать всё таки , сорвалась с места. Добравшись до города Кызыл-орда, где жил  вернувшийся с фронта отец моей сестры Азы. У него  была другая семья. Мать сидела с узлами на вокзале, а мы с Азой рассматривали местность. Ей было 15 лет. Она стала меня уговаривать:

- Укради у мамы один рубль и мы купим мороженное. Я запротестовала:
- Не, я красть не буду. Мать, если узнает,  набьёт. Так, что обойдёмся без мороженого. Но она не унималась:
- Кто же те тебя будет бить,  если ты маленькая?
- С чего это  ты взяла, что я ещё маленькая. Мне уже пять лет. Поняв, что я не иду на уговоры, она исчезла из вида моего. Долго не появлялась, но наконец я её увидела. Она бистро шла ко мне, держа в руках мороженное. На, Шура лизни, - сказала она. И  с  своих рук дала мне лизнуть. Резко повернулась от меня, побежала. Догнав идущий трамвай, заскочила на буфер и уехала. Я бродила вокруг, да около. Мать, видно, узлы с вещами сдала в камеру хранения. Подошла ко мне. В это время её первый муж, Азы отец сидел на скамейке, поджидая нас.  Он вытянул из сумки свёрток, в котором лежали хлеб и горячие котлеты из рыбы. Мать дала мне одну котлету. Я стояла и ела, слушая их разговор.
_ это твоя младшая, - спросил он.
- Да, - ответила мать.
-  Может,  её отдашь мне, пусть живёт у меня.
- Нет,  я её не отдам тебе. Кто она тебе, никто. Пусть Аза живёт у тебя.. В Ангрен мы добрались без Азы.. Нашли квартиру. Это  знакомая матери, жила без мужа с двумя детьми. Девочка Дуся 16 лет и мальчик Коля больной рахитом. Как только Солнце стало пригревать,  его выносили на улицу, раздевали, что бы его тело поглощало солнечные лучи. Таким образом,  это способствовало выздоровлению больных рахитом. На него не возможно,  смотреть без сострадания. Огромный живот, который казался вот, вот лопнет, настолько кожа на нём была натянута. Ноги были худые, как спички с огромной ступней.  Коля пытался подняться и ходить. Это ему плохо удавалось. Он шатался от слабости и опускался на землю. Хотя я и голодовала и в это время болела корью, рахитом не страдала. Бог миловал. А Коля вскоре умер. Когда его хоронили,  я не видела. Дуся, тоже была не подарочек. Наша кровать с матерью находилась возле окна у двери. Жили в одной комнате, которая была расположена между двумя строениями в нише с одним окном, типа сарая. Мать Дуси приходила домой с работы редко. Во время болезни хотелось очень пить. Каждый раз напоминала Дуся:
- Если с койки слезешь и наберёшь кружку воды, я тебя убью. Я не буду тебе таскать  из источника воду. Я её боялась, поэтому воду не пила. Находила под кроватью галоши огромного размера, неизвестно  откуда появившиеся,  и на босую ногу обувала эти галоши и шла на улицу. Подышать воздухом, пока не замёрзли ноги. Иногда, если день был тёплый  было хорошо. Часто меня забирала к себе соседка Тамара. Она оставляла галоши, где я стояла,  брала меня на руки и шла к себе домой. Дома наливала тарелку супа, отрезала ломоть хлеба, кормила меня и относила на прежнее место. Так, что я обходилась без  воды Дуси. Вскоре её обстригли, так как у неё появились вши,  и ходила в косынке.

    Когда мать вернулась с работы,  я уже была здоровая. Наступило лето, вернулась сестра от отца.  Мать вместе с ней стали строить рядом жилище. Делали кирпичи из самана, сушили и  сложили  стены. Двери и рамы кому-то заказали. К концу лета жилище было готовое. Накрыли крышу толю.  Что бы не , сдувал ветер  на толь наложили кирпичей и булыжники. Даже провели электричество. Хозяйка вместе с Дусей вскоре выехали. Их жильё забрал сосед узбек. Заделал двери и окно кирпичами, так как эта ниша была его. Фактически это был его двор,  на котором мы построились. Прежде чем строится,  мать спросила у него разрешения.  Она хорошо владела тюркским языком, поэтому , не смотря на то, что она гречанка ей местные жители шли на встречу. Даже прощали долги. За лето я знала все окрестности города. Моя жизнь стала немного легшее и интересной. Узурпатор Дуся уехала. Я как вольная птица и голод меня больше не тревожил. Я подавляла его,  чем могла. Не жаловалась никогда матери, что я хочу кушать.. Я посещала летний кинотеатр, находила дырку в  заборе и смотрела взрослые фильмы.  Возвращалась поздно вечером домой и шла через базар. Там обычно сидел сапожник ночами ремонтировал обувь. Видно работы у него было много и каждый раз спрашивал меня: Тебе не страшно одной ходить через базар. Я отвечала: Нет, я ничего не боюсь. Ну,  иди с Богом, - говорил он. Домой приходила, двери были открыты, ибо брать у нас нечего. Мать всегда на работе, а сестра где-то с друзьями и подругами. Быстро засыпала. Проходили дни за днями, а я не росла, видать от голода. В пять лет мне давали три года. Но жизнь всё равно для меня  была  прекрасной и всё вокруг было хорошо Может быть так и надо оставаться детьми на всю жизнь. Тогда она не будет казаться столь суровой и не выносимой. Как , говорится если хочешь быть счастливым, будь им.