Шёл 1943 год. Наступила весна. Ей не было дела до войны, всё кругом зеленело и расцветало, даже степь ожила.  Но людей одолевал голод. В огромном котле варили рис на весь совхоз. Рабочим давали риса по две ложки, иждивенцам по одной, никакого хлеба, ни приварка. Мать в то время охраняла склад, дежуря по ночам. В её обязанности, помимо охраны, входило мытьё котла,  в котором варился рис. Она залазила на печь и доставала до дна рукой, нагнувшись, и чистила котёл от пригара. Я находилась рядом. Она выгребала кусочки пригоревшего риса и угощала меня. Я ела с удовольствием, так как другого ничего не было. Может быть,  это и спасло меня от голодной смерти ибо мать получила известие, что отец пропал без вести, следовательно,  детям врагов народа, паёк не полагался. Поэтому я  довольствовалась малым, что Бог дал. Мать тщательно мыла котёл. Он долго ещё оставался тёплым и холодными ночами, ложилась в него отдыхать. Время от времени, выходила на улицу и обходила объект.  Армия требовала всё больше и больше провизии. В совхозе уцелела всего одна  корова, но по распоряжению военкома необходимо было сдать определённое количество мяса на тушенку солдатам. Рано утром последней коровы не стало. Её зарезали, сняв шкуру, расстелили на траве неподалеку от коровника. На шкуру положили тушу, извлекли из неё все внутренности и стали резать по частям. Труд этот кропотливый и долгий. Взрослых от туши отгоняли, только дети сидели вокруг огромной туши, наблюдая за тем, как резник отделяет голову и остальные части от коровы. Причём  у детей постарше и пошустрей в руках были ножи. При удобном случае, когда резник не смотрел в их сторону, они что-то отрезали от туши себе. Послала меня и мать, двухлетнюю, с огромным ножом в надежде, что я что-то смогу отрезать. Один нож внушал мне страх. Он был огромный, так мне казалось,  и я боялась на него напороться.   Приблизившись вплотную к туше коровы, меня охватил шок от большого количества мяса и крови. Я просидела с этим ножом в каком-то оцепенении, боясь, пошевелится, ничего в то время не видела, как всю тушу разрезали и уносили части её. Опомнилась лишь тогда, когда от неё не осталось и шкуры. А я продолжала сидеть с огромным ножом, пока не пришла мать и не увела меня оттуда. Но вот интересно, откуда я могла знать в двухлетнем возрасте, понимая весь разговор взрослых, что корова, оказывается, была тельной. Плод извлекли и поделили между собой соседка и мать. Мясо плода жарили на сковородке, но прежде чем есть эту стряпню, они дали мне  первой маленький кусочек для пробы, как оценит ребёнок эту пищу. Я не выплюнула и,  прожевав, проглотила без всякого отвращения. Так как,   не смотря на голод, я не могла, есть галушки. Мой организм их отторгал, я отказывалась,  их есть и даже бульон и картошку если там находились там галушки.  Мать об этом знала, следовательно,  я была для них лакмусовой бумажкой. Я всё понимала, но откуда такой опыт взрослого человека?  Видно у меня была хорошая генетическая  память всех прошлых жизней моих предков. Я понимала всё, знала подробности о любви и что от неё ожидать. Поэтому знала, как был извлечён плод коровы в подробностях и как он там оказался.. Может быть есть люди,  у которых генетическая память слабая, в таком случае им необходимо набираться опыта при жизни.  Благодаря генетической памяти видно я уцелела при таком раскладе жизни. Иной раз мне кажется, что-то вёл и направлял в нужное русло мою жизнь,  поэтому я и дожила до этих лет, не смотря ни на что.