Стихи
Главная » 2012 » Февраль » 1 » Детские печали.
16:52 Детские печали. |
В Средней Азии реки бурные, формируются из таяния ледников. Вода холодная даже летом. Не каждый отважится искупаться в такой реке. Хотя летняя жара иногда прибавляет желания окунутся в реку, Растёт это с каждым часом, но человек вступив в неё, ограничивается тем, что постояв немного возвращается опять на берег, не солоно хлебавши. С пяти лет я покорила такую реку. Что бы не занесло меня бурное течение далеко я ныряла в воду на глубину, на глубине течение гораздо спокойнее, чем на поверхности.. Таким образом, переплывая реку, а затем перебираясь опять на противоположный берег, туда и обратно, тело сковывал холод. Губы синели, пальцы не гнулись на руках. Преодолевая дрожь и стук зубов, я добиралась до дамбы, сбиралась наверх и ложилась на раскалённые камни. Таким образом, грелась и начинала процедуру заново до самого вечера, пока Солнце не садилось за горизонт. Дамба кишела небольшими, тонкими змейками сантиметров 12. Местные жители их называли стрелками. Ядовитыми они были не меньше чем крупные змеи, например гадюки. Но холод побеждал страх. Лежа на дамбе, я только наблюдала глазами, как они юркали, молниеносно вокруг, да около меня. Инстинктивно я не шевелилась, лежала без движения пока не согреюсь. Бог миловал от укусов змей. В этот злополучный день я, как всегда утром уже была возле реки. Кроме трусов на мне не было никакой одежды и обуви. Я не раздумывая, сходу нырнула в речку, но видно не рассчитала, река понесла меня, кто его знает куда. Боролась с водой, выбиваясь из последних сил, но толку никакого не было. Меня несло всё дальше и дальше. Потеряв всякую надежду выбраться из этого плена, я уже не боролась со стихией. Меня несло, как щепку всё дальше и дальше. я уже не боролась со стихией. От голода я была лёгкая, как пушинка, не тонула. Но вдруг передо мной, как раз посредине реки показался огромный зев большой трубы. Видно, таким образом , через трубопровод город снабжали водой. Я успела уцепиться за край её, что бы ни оказаться внутри трубы. Силы были на исходе, руки не слушались от холода, от слабости. Я сползала вниз и успела подумать: Ну, что ж, знать конец наступил. Мои руки отпустили трубу. Я потеряла плавучесть, и мои ноги коснулись дна. Я без всякого труда встала во весь рост и так простояла несколько секунд. Огляделась по сторонам, отдохнула, пришла в себя, оказывается глубина реки, в этом месте была мне ниже моих колен. Течение тоже в этом месте незначительное и я просто от усталости и слабости этого не заметила. И в трубу меня не затянуло. Если бы было поглубже, может быть произошло бы не поправимое. Холод бы стал причиной этому несчастию. Но, слава Богу, что всё хорошо кончается. Отдышавшись, я вылезла из воды и пошла к дамбе, что бы согреться и обсохнуть. От усталости и голода уснула на дамбе, разморенная, солнечным теплом. Проснулась, я когда Солнце уже садилось за горизонт. Вдруг уже были заметны сумерки. Путь был не близким домой, через весь город, жильё моё находилось где-то на окраине. От слабости я часто отдыхала, подыскав для этого небольшой камень. Садилась на него и несколько минут набиралась сил к новому броску. На полпути домой я заметила огромный камень. Забравшись на него, удобно уселась и этим, видно разбудила свой голод, который дремал во мне, дико захотелось, есть. Мой взор уже почти в сумерках заметил возле камня, что-то просыпанное и я заинтересовалась этим. Слезла осторожно с камня и обследовала неизвестное просыпанное. Им оказался сушеный тутовник. На Украине его называют шелковицей. В Средней Азии он сладкий, как мёд. Я набрала жменю вместе с песком и землей и наелась его до с хочу. Этим утолила голод. Была счастлива, что нашла этот тутовник. Эта пища добавила мне силы. Домой пришла уже поздно вечером, когда везде горели огни. Дверь была открытая в моё жильё. Я зашла в комнату. В ней было темно и тихо и как-то жутковато. Во дворе послышались шаги, это пришла сестра, что бы всего - навсего закрыть меня в хижине. Мне было страшно одной находится в тёмном помещении. Я стала просить сестру не закрывать меня. Но она была настроенная агрессивно по отношению ко мне. Ах, - сказала она, - ты не хочешь, что бы я тебя закрывала? Я тебя и не буду закрывать, иди, гуляй на улицу. Закрыла дверь на замок и ушла. Ей исполнилось в то время 16 лет. С подругами, с мальчиками она проводила все дни и ночи. А мать вообще не показывалась дома. Я уселась ночью на крышу чужой землянки и проплакала полночи. Я выла, как волчок. Но никто не вышел из землянки и не утешил. Сон сморил меня окончательно на крыше до самой зори, пока не пришла сестра. Она открыла дверь, молча, завернула, что-то в свёрток и ушла туда, откуда пришла, не закрывая двери. А я пошла на речку, как всегда в одиночестве. |
|
|
| Всего комментариев: 2 | |||
| |||
