Детей в семье прибавилось, а денег катастрофически не хватало, приходилось подрабатывать на стороне, на шабашке во время отпуска.  К стати , в тот злополучный  период я временно не работала по семейным обстоятельствам. Пристроив младшего ребёнка к сестре с матерью, а старший сын в то время учился в училище на полном обеспечении. Через некоторое время мне удалось найти такую бригаду, которая работала сезонно в период сбора урожая.  Договорившись с бригадиром, я должна  была сдать в общую казну какую-то сумму денег, после этого я уже считалась членом этой бригады. Мы договорились,  в какой день встретится, ехать к ней надо было двумя транспортами. Часов в 9 утра я отправилась на остановку троллейбуса.  Вдруг, молниеносно сгустились чёрные тучи. Слышались раскаты грома Молнии,  пронизывали чёрный небосвод. Поднялась буря, переходя в ураган. Вскоре пошёл дождь. Я как раз оказалась в эпицентре не погоды. Дойдя до остановки троллейбуса метров 500 от грозы, я заметила, что земля была совершенно сухая. В небе голубом сияло Солнце. С  женщиной я завела разговор

- Здесь, как будто и дождя не было.

- Да,  не было.

- И туч, никаких? 

- Нет, - ответила она,  - давно здесь стою, небо было всё время ясное, ни дождя, ни ветра.

- Странно, - подумалось мне. Через некоторый период времени я поняла, что это было предупреждение высших сил , о том, что  мне не надо ехать  на заработки. Не задумываясь, я проигнорировала этой случай и упорно действовала, несмотря ни на что. К бригадиру  доехала, деньги отдала на продукты, но когда в назначенный день сбора приехала, что бы ехать в пункт работы, бригады и бригадира не оказалось на месте. Они выехали в пункт назначения. Билеты на поезд были взяты на день раньше,  оставшись не удел, решила сама добираться до места.  Мне эту затею надо было выкинуть с головы, но , решила, добираться в одиночку.  По договору должна была взять три литры самогонки, на всякие приписки для хорошего заработка.   Бутыль уложила в чемодан с вещами, закрыв его герметической крышкой.  Из Донецка выехала вечером и утром доехала до станции, что бы сделать пересадку на следующий поезд. Вокзал был не большой. Поставив в камеру хранения свой чемодан с сумку, с целью осмотра местности, так как до поезда было несколько часов впереди. Забыла код замка ящика камеры хранения. Как не дёргала, он не открывался. Пришлось обратиться к дежурному по вокзалу,  помочь мне достать сумку с камеры хранения. Глянул на меня, оценил на свой лад, видно моё лицо внушало доверие. Без всякого допроса и недоверия он быстро достал чемодан и сумку и отдал,  молча мне. Поезд подошёл  во второй половине дня. Я села в него и уже в 11 часов вечера была на месте нахождения бригады. Сошла на полустанке, под Липецком. Было темно в маленьком пустом зале ожидания. Я, нащупав лавку, поставив на пол чемодан, стала дожидаться утра. Тем более прошёл дождь,  и идти по бездорожью в темноте не хотелось. Через 20 минут открылись двери зала ожидания, глаза уже стали привыкать к темноте, тем более с улицы светил фонарь, который хоть как-то освещал зал ожидания. Зашла девушка лет 18. Я спросила её не знает  ли она где расположилась бригада в этом селе. Пойдёмте, - сказала она, - я вас доведу, вдвоём веселее,  да и не так страшно. Шли мы по каким-то лужам, по размытой дороге, по какой-то колее в кромешной тьме. Наконец она сказала: Вот они здесь находятся. Это была не большая мазанка, всего одна комната. Я постучалась в двери, надавила на их,  и они открылись. Меня встретила бригадир Лида.

- А, что добралась, самогон привезла.

- Да, как договорились.

- Давай его мне.

Я открыла чемодан, извлекла бутыль и  отдала его ей в руки. Оказалось, что рядом с комнатой, где спала бригада,  находилась дверь, которая  открывалась в пристройку, где была кухня и ванная и столовая. Там же кухарка готовила еду на бригаду.  Указав на мою постель, она скрылась вместе с  самогонкой в пристройке. Муж её проснулся и тоже последовал за ней на кухню. Кухарка  была с ними за одно К утру от  моей самогонки  остался пустой бутыль. . Они сидели до тех пор покуда,  не выпили всю. Утром, позавтракав, отправились на ток члены бригады лопатить зерно. Работа не ладилась, урожай был незначительный,  пришлось перебираться в другую местность. Заработок был мизерный, заработанный картофель вывозить не давали, а предлагали сдавать в коопторг.  Вскоре приехал муж в надежде помочь мне в заработке. Как-то однажды испортилась погода, шёл дождь. Несколько человек из бригады направили в коровник в ночную смену. Надо было выгребать навоз и подавать корм, коровы в нём только отелились. Без брода не суйся в воду, как говорят. Видно я подошла близко к загородке, где находилась корова. Она мотнула хвостом  по моему лицу. Глаза  мне не выбила, но они долго слезились. Я бросила все свои орудия производства и пошла в каптёрку, где обычно переодевались доярки. Просидела около двух часов, слёзы катились из глаз. Кто-то принёс мне молока кружку только из под коровы.. Я стала пить его без всякого умысла. Молоко было густое, как сливки и видно не процеженное, так как я ощутила в молоке шерсть. Мне сделалось не приятно,  и я не стала пить.  Так кончился мой первый трудовой день. На следующее утро погода наладилась,  и мы отправились всей бригадой на ток. Кто подгребал зерно, кто просушивал, проветривал его.  На таком приспособлении, чем больше кидаешь, тем больше крутится. К часу  пошли на обед. Вернулись во второй половине дня, как я поняла, то что мы заработали за этот день, бригадирша уже успела получить наличными. И на эти деньги купила водки. Пили  на рабочем месте. Закуски никакой,  Я не любитель  выпивки, но коллектив  есть коллектив,  отличатся нельзя. Как,  говорится , попав в волчью стаю, вой по- волчьи, что  я  и делала. Старалась от всей души, не отставала от других. К концу рабочего дня никто из нас лыка не вязал. Мы, шатаясь, ели добрели до своего жилища. Во дворе долго искали двери, кто ходил возле дерева, просил помощи, выбраться из леса. Пели песни, горланили, умылись, поели и завалились спать на нарах. Каждый день пропивался весь заработок. Ещё надо было платить за продукты и за жилище, так, что выходило,  мы ничего не зарабатывали. Решили перебраться в другой район, поближе к Белгороду. По слухам там лучший был урожай картофеля. Поэтому надеялись найти, что нам надо и чтобы можно выпить и заработать. На новом месте к нам присоединились ещё несколько человек. Какие-то люди без определённых занятий. Первые дни работали с нами не плохо, но затем, как видно, вскоре им надоела такая рутинная работа и стали  они подумывать,   как бы сбежать от нас. Бригаду нашу руководство колхоза поселило в сельскую школу, по какой, то причине пустовавшей. Первым пропал молодой мальчик лет 18,  из,  присоединившихся  к нам.  Как выяснилось,  он был из  хорошей,  интилегентной семьи, но  кривой путь его устраивал.    Он пропадал три дня. Наконец, рано, утром мы были разбужены топотом конских копыт. Восседая  на одной из лошадей, обвешенный мёртвой птицей.  Гусей  было достаточно много, около 20.  Спрыгнув с лошади, всех гусей свалил в кучу, сказал: Это вам. Запрыгнул на лошадь и погнал остальных лошадей куда-то. Больше мы его не видели. Дней через 10 дней, когда повариха расправилась с птицей приехала милиция..  Расспрашивала,  не известно ли нам, где скрывается молодой человек, который обокрал женщину, забрав всех гусей. Говорят, что он у вас работал. Бригадирша знала, что отвечать. Дескать,  он работал, но куда-то исчез, мы не в курсе. К нам он не заезжал, как пропал. Затосковав и другой дружок,  первого из компании.  Это был мужчина худощавый, среднего роста лет 50, звали его по фамилии Сериков. В последний вечер, когда сели ужинать, он был, как всегда задумчивый, угрюмый, молча,  уставившись в свою тарелку. Видно его, что-то беспокоило.  Сериков был не первой молодости.  Даже внушал некоторое доверие. После ужина все разбрелись по своим местам, по постелям, которые были расстелены на полу.  Сериков не лёг на свою постель, облюбовал  деревянную раму метра 2 высотой и шириной 0,6 метра, которая была прибита в нише стены огромными гвоздями, шляпки виднелись внизу рамы. Можно сказать,  она уверенно  стояла в нише,  не шелохнувшись. Сериков стал в раму и попросил разрешения спеть песню. Мы все были только за это. Всё - таки, какой, ни какой концерт. Голоса у него не было, слуха тоже, пел он отвратительно, почти не пел, а разговаривал.  Когда закончил  петь,  Серикову никто не аплодировал. Он затянул ещё на прежний лад какую-то песню, слов разобрать было  не возможно,  Когда закончил песню, вкрадчиво и как-то доверительно стал просить у всех денег в долг по два рубля. В то время ещё были советские деньги, два рубля равнозначны двум долларам. Не подозревая ничего, каждый раскошелился. Он продолжал стоять в раме, не сходя с места.  И все подходили и  подавали  ему  деньги  Собрав, таким образом,  приличную сумму, ночью, когда все спали, решил, что здесь больше ему делать нечего. Он исчез. Два его сотоварища ещё работали несколько дней, затем и те ушли однажды без всякого пособия.